Опубликовано: 05.02.08
А что думают по этому поводу представители русской православной церкви? Проблемы, возникшие во взаимоотношениях церкви и общества, мы обсудили со священником храма в честь Воскресения Христова Дзержинска отцом Михаилом (Голиком), духовником НОУ Православной гимназии во имя преподобного Серафима Саровского.
– Отец Михаил, зачем в светских школах преподавать такую дисциплину, как ОПК? Есть ведь специализированные учебные заведения. Например, православная гимназия в Дзержинске.
– В принципе, эта идея благая. На протяжении веков русская культура развивалась в рамках православия. И музыка, и живопись, и зодчество и многие другие культурные сферы были тесно связаны с церковью. Православная культура – это наши истоки, которые надо бы знать любому человеку. Иначе, придя, например, в художественную галерею, вы можете просто не понять смысла многих полотен, потому что на них изображены библейские сюжеты. Но в Приволжском федеральном округе в ближайшее время, судя по всему, вводить ОПК не собираются. Представитель президента Коновалов заявил, что не допустит этого.
Сейчас, с моей точки зрения, нет возможностей для введения основ православной культуры. Кто будет преподавать этот предмет? Я на практике столкнулся с тем, что даже преподаватели высших учебных заведений, которым доверили вести аналогичный курс, путаются в элементарных понятиях. Как вообще нецерковный человек может преподавать основы православной культуры, не поняв на своем опыте смысла слова «православие», не поверив словам, которые произносит перед учениками? Не хотелось бы, чтобы мы шли по пути изображения знаний, изображения православной жизни! Нет ли здесь некой большой неправды? А что получится, если математику в школе будет преподавать мастерица-вышивальщица? Мы «накачаем» школьников знаниями, которые они вскоре забудут, которые, возможно, никогда на практике применены не будут, как не применяются знания по многим школьным предметам. Между тем православие – это, прежде всего, достоверно воспроизводимый опыт, приводящий к результатам, проверенным жизнью.
– Тем не менее, в некоторых регионах ОПК были введены в школьную программу в качестве обязательного предмета… Выходит, людям насильно прививают православную культуру?
– Заставлять – это языческий подход. Думаю, основы православной культуры должны вводиться в школах факультативно и с согласия родителей.
Однако, прежде чем начать рассуждения о том, как «прививать» православную культуру, думаю, полезно было бы уточнить смысл этого слова… Сегодня существуют около сотни определений понятия «культура»… Едва ли в любое из этих определений попадет «православная культура»…
Смысл слова – это его связь с достоверным делом общины. Православное «дело» – это вполне определенный вид деятельности, о котором, собственно, и следует говорить при упоминании понятия «православная культура». В православии перед человеком прежде всего стоит выбор: «Что передо мной? Божье или не Божье?.. В чем мне принять участие?». Вот тут-то и проявляется признак «православия». Другое дело, если кто-то предложит армейские манеры: «Делай как я!». Тут есть о чем задуматься. «Делай как я!» – это девиз «святого» – никак не меньше! Или самого бога, как это в различных культах практикуется. В православии такие вещи называются: грех гордыни.
– Противники ОПК предупреждают, что представители других конфессий могут обидеться…
– Надо уважать права не только меньшинства, но и большинства. К тому же, мне кажется, что знание своей религии трансформируется в благожелательное отношение к представителю другой веры. Кроме того, в резолюции Всемирного русского народного собора, поддержавшего введение основ православной культуры, говорится, что одновременно подобное обучение нужно обеспечить и для традиционных религиозных меньшинств.
– Но православную церковь сейчас критикуют не только защитники религиозных меньшинств, но и представители науки. Десять ведущих академиков РАН, среди которых нобелевские лауреаты Жорес Алферов и Виталий Гинзбург, написали открытое письмо президенту, в котором выразили обеспокоенность «все возрастающей клерикализацией российского общества, активным проникновением церкви во все сферы общественной жизни». В частности, ученые возмущены, что в школах может быть введена дисциплина, которая «оперирует» не фактами, а догматами…
– В статье 14 Конституции сказано, что Россия – светское государство. Но светское – не значит атеистическое. Материалистическое мировоззрение в демократическом государстве не может быть монопольным, в том числе и тогда, когда речь идет о проблемах возникновения жизни, вселенной, человека. Академики, обратившиеся к президенту, сформировались как личности в советскую эпоху, когда господствовала одна идеология. И в силу возраста они уже не могут изменить своих взглядов. Эти ученые противопоставляют науку и религию, потому что первая якобы «оперирует» фактами, а вторая – догматами. Но это, мягко говоря, не совсем справедливо. Скажем, эволюционная теория происхождения человека, так же как теория большого взрыва, вследствие которого, как предполагают некоторые астрофизики, образовалась вселенная, – всего лишь научные гипотезы. Неопровержимых фактов, подтверждающих их, нет. У этих теорий немало противников даже в научной среде. Почему же школьникам они преподносятся как единственно верные? Почему людям не дать возможность ознакомиться со всеми теориями, в том числе с креационизмом, предполагающим возникновение мира, земли, жизни, человека в результате Божественного творения?
А вообще, если вернуться к письму уважаемых академиков… Известно ли вам, что ООН, ее подразделениями, занимающимися культурой, до сих пор не дано определение того, что такое «религия». И если обратиться к мнению других не менее знаменитых физиков, то найдем в их высказываниях прямое указание на присутствие «религиозного элемента» в самых современных физических теориях… Правда, наша беседа не предполагает таких широкоформатных дискуссий…
Наука и религия должны идти параллельно. Как писал великий русский ученый Михаил Ломоносов, это две ветви одного древа.
– Сторонники ОПК уверяют, что этот школьный курс поможет растить духовно здоровых людей. Вы являетесь духовником православной гимназии, которая открылась в нашем городе в 2004 году. Действительно ли православное образование способствует нравственному воспитанию человека?
– Думаю, способствует. Но при условии, что школа и семья находятся «в одной упряжке». Мы же не на Марсе живем. И, к сожалению, для гимназии характерны те же проблемы, что и для обычных образовательных учреждений. Нередко бывает так: родители отдали ребенка в гимназию и считают, что их миссия на этом закончена. Между тем у нас довольно сложная общеобразовательная программа. Например, дети изучают несколько языков, с ними нужно заниматься. Я уж не говорю о том, что родителям необходимо освоить хотя бы азы православия, прочитать Новый Завет, чтобы помогать ребенку, отвечать при необходимости на его вопросы. Увы, далеко не все папы и мамы готовы к этому. Мы предъявляем повышенные требования к родителям, работаем с ними. Думаю, что постепенно некоторые из них поймут, что не выдерживают нагрузки, и переведут ребенка в другую школу. Хотя православие тут ни при чем. Главное же у нас в гимназии – это православное отношение друг к другу.
– В последнее время очень часто звучат призывы реформировать православную церковь. Больше всего сторонников у «языковой реформы». Вы учите прихожан церковно-славянскому языку. А может, пора совершать богослужения на русском языке?
– Ни в коем случае. Церковно-славянский язык изначально создан для богослужения. Он никогда не был разговорным. В этом его назначение. В нем нет бранных слов, на нем невозможно ругаться, говорить грубости. Этот язык, безусловно, более всего подходит для общения с Богом. «Повседневный» язык уносит нас в сферу житейских забот. А человек, придя в храм, хочет отрешиться от суеты.
Критерий перевода церковно-славянского языка на русский пока только выявляется. Но вообще, по своему опыту знаю, как сложно адекватно передать смысл текста. Конструкция языка другая. Церковно-славянский язык – очень емкий, возвышенный, поэтичный. Широка его синтаксическая структура, а потому глубоки и богаты выражения. Даже при доброкачественном переводе неизбежны литературные потери, искажения смысла. Я просто не представляю, как будут звучать по-русски некоторые выражения, как можно передать всю их глубину. Корме того, русский язык не успел приобрести молитвенной практики…
– Но есть точка зрения, что следует «пожертвовать» богослужебным языком, чтобы сделать православие более привлекательным. Ведь что зачастую происходит? Человек заходит в храм, слышит непонятные ему песнопения и разочарованный уходит. Знаю людей, которые молятся механически, не понимая, к кому обращаются и что произносят.
– Непонятность церковно-славянского языка объясняется, прежде всего, неподготовленностью людей к церковной жизни. Человек, который никогда не открывал Библию, другую духовную литературу, не поймет смысл богослужения, на каком бы языке оно ни велось. Постичь его помогает, прежде всего, приобщение к христианству, собственный духовный и церковный опыт.
Вообще, когда человек старается понять смысл службы, он, может быть, впервые совершает духовную работу. Люди с готовностью учат английский, другие иностранные языки, когда им это необходимо. Понять церковно-славянский проще, так как русский язык зародился на основе последнего. Как заметил один архимандрит: «Неуместны доводы о якобы непонятности для многих современных людей, поголовно грамотных и образованных, старого церковного языка. Для таковых овладеть совсем небольшим количеством неупотребимых в обыденной жизни слов – дело нескольких часов».
Но я хочу подчеркнуть, что церковно-славянский язык – не священный, его не надо обожествлять. Он тоже видоизменяется со временем. Возможно, отдельные слова, смысл которых за столетия совершенно изменился, и стоит заменить какими-то другими выражениями из того же славянского, более понятными современному человеку.
Самое же главное – это то, что за церковно-славянским языком стоит церковный образ жизни, а за русским языком стоит образ такой жизни, в частности, современной, что просто диву даешься, как она продолжается. А насчет «привлекательности» православия… Сергий Радонежский хоть кого-нибудь завлекал к себе, а Антоний и Феодосий киевопечерские? А кого привлекали наши с вами деды, идя на страдания за Христа? Да можно ли «привлечь» так, чтобы один другого любил? Это, скорей, к гадалкам да кашпировским.
Ирина Рыжова
№5 (424)
"Репортер"